Путешествие в Ржев на Suzuki Jimny 
Не богатырь, не красавец и не стиляга. В возрасте, но пользуется устойчивым успехом у дам. Своими манерами Suzuki Jimny напоминает героя анекдотов про поручика Ржевского. Конечно, восемьдесят пять «лошадок» - это не три тысячи чертей, но гусарского задора машинке не занимать. Значит, едем в Ржев! Историки утверждают, что потомки древнего дворянского рода Ржевских жили в девяти российских губерниях. Воронеж, Курск, Тула, Москва, Орел, Рязань, Санкт-Петербург, Тамбов, Тверь... Чтобы угадать, где именно куролесил поручик, впору крутить бутылку, потому что утюжить подряд все города и веси на таком автомобиле не решится даже опытный кавалерист: ездового комфорта в салоне Suzuki Jimny не больше, чем в седле. Хотя в поездку мы отправились на машине в «женской» версии, с четырехступенчатой автоматической коробкой передач. Несмотря на скромный моторчик 1.3, «автоматический» Jimny едет шустро и почти всегда поспевает за «взрослыми» автомобилями. В городе вовсе никакой ущербности: бодрый разгон, адекватные переключения. А высокая посадка и «аквариумная» обзорность (особенно радуют наружные зеркала - большие, но с хорошей виброзащитой) только придают уверенности. Хороший головной свет, удобные передние сиденья и сносный задний диванчик. По размерам он, конечно, «под косметичку», однако высокий потолок создает иллюзию простора и спасает головы пассажиров при подскоках. От знакомых приходилось слышать, что, дескать, в городе Jimny опасен, потому что водители больших внедорожников и грузовиков его не замечают. Еще как замечают! И глазеют: как этот большой дядя поместился в такой машинке? А пока они ушами хлопают, мы - прыг! - и первые у светофора! Оставаться респектабельным за рулем этой машинки вообще непросто. Бордюры, сугробы, заваленные снегом дворы - это же так увлекательно! Переступая порог краеведческого музея в Ржеве, мы опасались, что после первого вопроса про поручика нас выгонят взашей. Но серьезные дядьки с учеными степенями и сами так завелись, что мы едва успевали записывать. Оказывается, персонаж анекдотов давно стал своеобразным талисманом города: про Ржевского написана книга, его именем назван сорт местного пива и уже несколько лет горожане вынашивают идею установки памятника своему любимцу. Местные краеведы уверены, что прообразом фольклорного героя был храбрый гусар Павел Алексеевич Ржевский, о котором Денис Давыдов упоминает в партизанских дневниках 1812 года. Служил Павел Алексеевич в Семеновском полку, участвовал в сражении при Фридланде, был ранен, награжден, вышел в отставку, но в 1812 году снова встал в строй и, сражаясь с французами, дошел до Парижа. Орел! Поговаривают, что драматург Александр Гладков именно с этой фигуры «срисовал» главного героя пьесы «Давным-давно», по которой Эльдар Рязанов снял фильм Гусарская баллада. Поручик Ржевский в исполнении Юрия Яковлева получился фактурным, убедительным, но уж слишком интеллигентным. Впрочем, таким был и прототип: окончательно выйдя в отставку, Павел Алексеевич стал камергером, потом коллежским и статским советником, вступил в несколько масонских лож, сделался попечителем богоугодных заведений и до самой смерти вел степенный образ жизни. Suzuki Jimny поначалу тоже выглядел паинькой, но при скоростном движении по трассе начал сдавать позиции. Дело в том, что для обеспечения сносной городской динамики первые три передачи у древнего японского «автомата» сделаны сближенными. А четвертая ступень выведена «в овердрайв», и это здорово мешает при обгонах. Продавливаешь педаль в kick-down, а толку нет: на низшей ступени получается «перекрут» по оборотам, а на высшей - «недокрут» по моменту. Поэтому в рискованных ситуациях мы отказывались от обгонов, оставались в правом ряду и вспоминали анекдоты. - Маман, поручик знает пошлые песни!
- Он при тебе их пел?
- Нет, насвистывал! Кстати, на скорости 100 км/ч торчащая из передней стойки Jimny антенна так громко свистела, что нам пришлось спрятать ее внутрь, пожертвовав уверенным радиоприемом. Мы мчим дальше. Туда, где наши консультанты обнаружили следы еще двух Ржевских: Павла Николаевича (его имя высечено на памятнике Третьей пехотной дивизии на Бородинском поле) и Константина Алексеевича, о котором нам рассказали в Музее военного быта в Доронине. Ни тот ни другой буйным нравом не отличились, но все же Константин Алексеевич служил в Павлоградском гусарском полку, офицеры которого славились не только военными, но и хулиганскими подвигами. Въехать в трактир на лошади, на спор переночевать в свежевырытой могиле, вдрызг напиться… За подобные выходки гусары расплачивались несколькими днями домашнего ареста и возвращались в строй героями. Фольклорные зарисовки на тему Павлоградского полка не вписываются даже в нынешние рамки приличий, а от офицерских шуточек того времени покраснели бы и завсегдатаи привокзальной пивной. Свернув с трассы, заправляемся, подсчитываем расход топлива и вспоминаем очередной анекдот: - Поручик, вы можете выпить ведро водки?
- Целое - нет. Но отхлебну неслабо! Получилось, что по загородной трассе при крейсерской скорости 110 км/ч наш малыш «хлебал» по 9,3-9,5 литра «девяносто пятого» бензина на сотню, проезжая на одном баке около 350 км. Действительно неслабо. На скользких дорожках в окрестностях Бородинского поля Jimny превратился в строптивого бесенка. Первую же S-образную связку поворотов мы прошли в размашистом вальсе, еле успев «отловить» машину. Потом едва не закрутились в «тещином языке». А происходит вот что. Поскольку жесткая подвеска со значительными неподрессоренными массами (на Suzuki Jimny спереди и сзади стоят неразрезные мосты) не успевает отрабатывать неровности, задняя ось разгружается, сцепление шин с дорогой уменьшается и избыток тяги так и норовит поставить короткобазную машинку поперек трассы. Кто там смеялся над энерговооруженностью Jimny? Накинь двигателю еще десяток «лошадок» - и неопытный водитель «уберется» в первом же скользком повороте, а отбери - вообще не сможет управлять тягой. Потому что «аналоговое» шасси (нет ни системы стабилизации, ни других электронных помощников) вкупе с короткой базой и зависимой подвеской «брыкается», как необъезженная лошадь. Гасим скорость, держим ровный газ, нажимаем на клавишу «4WD» - и словно колем коню дозу транквилизатора. В полноприводном варианте машинка становится такой покладистой, что скользкие повороты можно уже «писать» по-гусарски. В начале дуги выставляем руль «на апекс», добавляем газ и, используя всю ширину проезжей части, ровненько выскальзываем наружу. «Три тысячи чертей!» - восхищенно воскликнул бы Ржевский. «Ой, маменька...» - вздохнула бы впечатлительная барышня. К слову, каждый год в окрестностях Бородинского поля современные «гусары-павлоградцы» устраивают показательные сражения и не менее показательные пиршества. Так что перчика к образу Константина Алексеевича Ржевского они добавили от души, но если надумаете присоединиться, то ищите непьющего водителя! Глядя перед поездкой на «гражданские» шины Bridgestone Blizzak, мы поклялись, что заниматься экстремальным офф-роудом не будем. Но, как говаривал Ржевский, обещать - не значит жениться! Отправившись из Бородина в Тульскую область и съехав с трассы М-4 в сторону деревни Мильшино, мы минут десять скакали по расчищенной деревенской дороге, а потом уперлись в снежный бруствер. Осмотрелись, включили в трансмиссии все, что можно включить, стиснули зубы и... Три тысячи чертей! Стрелка тахометра ушла за 5000 об/мин, в боковые стекла полетели фонтаны снега, в ушах завыло, а в глазах замелькала крышка капота. Чтобы не улететь в сугроб, рулем приходилось работать как на переставке, попутно уворачиваясь от летающей по салону поклажи. Наглец, какой же наглец! Прикол в том, что у Suzuki Jimny очень жесткое шасси (рамная конструкция), небольшая масса (Jimny легче «классической» Нивы) и прекрасная внедорожная «геометрия». Словом, «дубасили» мы от души. Но знали: если встанем, то наверняка выедем назад по своей же колее. Вставали, выезжали, потом вновь разгонялись и продолжали штурм. А в Мильшино мы рвались потому, что в XIX веке в этом селе была усадьба братьев Ржевских. Эти хоть и не поручики, но чудили так, что прославились далеко за границами губернии. Старший брат Петр Семенович Ржевский учился в школе гвардейских прапорщиков в Петербурге, служил офицером лейб-гвардии Преображенского полка, воевал на Кавказе, а выйдя в отставку, начал веселить соседей. Снес родительский дом и с личного разрешения императора отгрохал на его месте уменьшенную копию Зимнего дворца. Там было 19 комнат, зал для танцев, зимний сад и - неслыханная роскошь по тем временам - аж шесть ватерклозетов! Младший брат Сергей Семенович к дворцовой недвижимости был равнодушен, но питал страсть к фейерверкам и сомнительным публичным выходкам. Во время церковных служб конфузил хорошеньких монахинь, на балах наряжался в двусмысленные костюмы и то и дело попадал в скандальные хроники. На военной службе Сергей Семенович продержался менее года, большую часть просидев под арестом за нарушения. Однажды был застукан в городе в непотребном для офицера виде: без портупеи и сабли - амуницию и оружие за ним нес денщик. А выходкой, окончательно поставившей крест на военной карьере, стало потешное покушение на командира, под ноги которого провинциальный пироман бросил пороховую хлопушку, сделанную из пустого грецкого ореха. За такие шалости можно было угодить и на каторгу, но Сергея Семеновича тихо уволили со службы и вернули домой. От имения Ржевских в Мильшине сохранилась только полуразрушенная церковь, а роскошный дом еще на заре советской эпохи растащило местное прогрессивное крестьянство. Еще бы! Ведь камень, из которого Ржевский-старший строил свой «Зимний дворец», был непрост. Брали его в Бяковских каменоломнях, что неподалеку от города Венева. Поскольку на открытом воздухе известняк быстро твердел, камень обрабатывали прямо в штольне, потом выносили на руках и грузили на подводы. Поверив, что в подземельях около села Бякова до сих пор лежат несколько невывезенных колонн, мы нашли проводника и спустились под землю. Страшно, неуютно и первобытно. Колонн мы, конечно, не нашли, а вот на следы жизнедеятельности спелеологов-неформалов натыкались на каждом шагу. Петр Семенович Ржевский умер в 1900 году и был похоронен в Мильшине. А Ржевский-младший перебрался в село Власьево Рязанской губернии, где занялся садоводством и разбил большой парк с диковинными растениями. На его месте сейчас вообще ничего не осталось, но в заросшем саду периодически видят людей с металлоискателями - по слухам, перед революцией Ржевские закопали рядом с домом сокровища. Опять же по слухам, один из братьев был похоронен неподалеку от своего последнего имения, на старом кладбище в селе Спас-Дощатом - прямо возле храма. А лет пятьдесят назад во время паводка на месте старых могил образовалась огромная промоина - и посредине храма всплыл гроб то ли с князем, то ли с военным. Верим, свят-свят-свят! Выходка хоть и посмертная, но вполне в духе Сергея Семеновича. Вообще, историй с участием этого персонажа нам рассказали столько, что хватило бы на целый гусарский полк. Одно не стыкуется: по воспоминаниям современников, Сергей Семенович Ржевский не пил, не играл в карты и даже не был особо охоч до женского пола. Точку в нашем этнографическом исследовании поставил нижегородский историк Игорь Григорьев - он-то и направил нас по следу персонажа, который полностью соответствует народному образу поручика Ржевского. Разрешите представить: Матвей Николаевич Ржевский. Гусарский поручик, сражавшийся во время войны 1812 года в партизанском отряде Сеславина. Виртуозно владел оружием, терпеть не мог штатских и постоянно конфузил родственников специфическим солдатским юморком. А со скукой Матвей Николаевич боролся просто - устраивал дуэли. - Поручик, говорят, вы стрелялись из-за дамы?
- Да! А трус корнет стрелялся из-за дерева! Вранье! На дуэли отставной гусар выходил бесстрашно и отправил на тот свет изрядно народа, в том числе и своего соседа по имению. А еще Матвей Николаевич обожал женщин, и они отвечали ему взаимностью: по слухам, у партизанского гусара было с десяток любовниц. Может, он по-гусарски и приврал, но все равно: вот с него-то и надо памятник лепить! Что-что? Ах да, Suzuki Jimny… Напомните, мы уже успели рассказать об удобстве на задних сиденьях? Гусары, молчать! Ну, за гусар!
А завтра - черт возьми! -
как зюзя натянуся,
На тройке ухарской стрелою полечу;
Проспавшись до Твери,
в Твери опять напьюся,
И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!
Денис Давыдов, «Решительный вечер» Турка
В бокал наливали розовый и вишневый ликеры и коньяк, а сверху разбивали сырое яйцо. Выпивать напиток нужно было залпом. Гусарский пунш
В деревянное ведро наливали шампанское, портер и бургундское. На огне накаливали подкову боевого коня и бросали в ведро. Жженка
В котел наливали равные части красного вина и коньяка. Добавляли нарезанный дольками лимон или апельсин, сухофрукты и специи - душистый перец, корицу, гвоздику. На котел клали скрещенные сабли и на перекрестье ставили сахарную голову (крупнокусковой сахар). Содержимое нагревали (до кипения доводить нельзя!), а сахарную голову пропитывали ромом и поджигали, чтобы жженый сахар стекал в котел. Когда сахар расплавлялся полностью, в котел выливали бутылку шампанского. Гусарский словарь
ГУСАРЫ - род легкой конницы. Впервые появились в Венгрии при короле Матвее Корвине, который в 1458 году создал особое ополчение для защиты границ от нападений турок. Происходит от венгерских слов «husz» - «двадцать» и «ar» - «подать». ДОЛОМАН - короткая суконная однобортная куртка со стоячим воротником. ЗЕЛЬЕ - порох. МЕНТИК - обшитая мехом короткая куртка, которая надевалась поверх доломана. МУШКЕТ - тяжелое гладкоствольное ружье с фитильным замком. Стреляет пулей. МУШКЕТОН - короткое ружье с кремневым замком, с раструбом в дульной части ствола. Стреляет дробью. РЕПЕЙ - украшение в виде звездочки или зубчатого цветка на пушечном лафете или остроугольные шипы для начинки артиллерийских снарядов. ТАРЕЛКА - часть эфеса у шпаги, укреплявшаяся перпендикулярно к клинку и прикрывавшая руку. ТАШКА - плоская кожаная сумка. Служила для перевозки почты. Позже стала декоративной деталью, помогающей определить принадлежность к полку. ЧАКЧИРЫ - гусарские штаны. Узкие, в обтяжку, расшитые шнурами и галунами по швам. Их носили на подтяжках и застегивали сзади на хлястик с пуговицей. ШТУЦЕР - короткое ударно-кремневое ружье уменьшенного калибра с тупой загонкой пули, с нарезным граненым стволом и особым прицелом. Что почем?
Годовое жалование гусарского поручика в русской армии в начале XIX века составляло 311 рублей. На питание дополнительно выдавалось 84 рубля. Цены на обмундирование, продукты питания и оружие в XIX веке, руб. Аршин (71 см) офицерского сукна - 5, 50
Пуговица - 0,04-0,08
Обмундирование армейского пехотного офицера - 200
Сабля рядового - 4,25
Офицерская сабля - до 400
Обед с вином и десертом - 0,5-3
Мармелад и жареные рябчики - 0,25-0,30
Бутылка шампанского - 2
Бутылка столового вина - 0,5 «Авторевю» |
